Исповедь салатницы

(публикация из газеты «Российские корейцы», 1999/4)

На дворе десять градусов мороза. Я бродил по овощным рядам одного из рынков города Москвы и наткнулся на мою соотечественницу лет сорока, одетую в китайский пуховик и укутанную в шерстяной платок. Лицо ее было пунцовое от мороза и обветренное. Она согревалась горячим чаем из термоса.

Я заговорил с ней, протянул газету. «А, «Российские корейцы» - кивнула она. – Слышала. Но ни разу не попадалась. Почитаю. Я люблю читать. Тем более, что нынче торговли никакой. День на день не приходится, когда густо, а когда и пусто. А ты что, обо мне писать хочешь?». «Да нет, - сказал я, – просто побеседовать». «Можешь и черкнуть, - разрешила она, - но только ведь положение моё от этого не изменится. Я предоставлена самой себе и один Бог знает, что будет завтра.» На мой вопрос о том, что должно быть не так просто в такую погоду выдержать целый день, торговка равнодушно бросила: «Это еще ничего, я в прошлую зиму в 20-градусный мороз стояла. А что делать? Детей-то кормить надо. А они ещё школу не закончили. Сын и дочь. Если я загнусь, о них никто не позаботится. Я сама из Ферганы, слышал о таком городе? Преподавала в начальных классах, а зарплата – сам знаешь, какая она у учителей. Муж мой был непутевый, картёжник и забулдыга, вел какие-то темные делишки. Впрочем, последние деньги из дома не таскал, но и копейки не приносил. Месяцами я и дети его не видели. Его три года назад машина сбила. Короче говоря, продала всё последнее, а за двухкомнатную квартиру получила и вовсе смехотворную сумму – 500 долларов. Прибыла с детьми в Москву. Вначале жили у родственников, потом квартиру сняли. Так перебиваемся. Дети у меня покладистые, слава Богу, не в отца пошли, помогают мне во всем. Хочу, чтобы высшее образование получили. Хотя, кому сейчас это нужно? Я вот с высшим образованием, а чем занимаюсь? Но всё равно учиться надо. Может, детям повезёт больше, чем мне, и они будут востребованы. Вот такие дела. Сначала я комплексовала, не могла торговать, а потом привыкла. Ко всему привыкаешь. Вот на ногах мои – валенки, и вся я укутана, точно уж базарная баба. Не до фасону. Не дай Бог заболеть. А так – не жалуюсь. Кому жаловаться? Кому до тебя какое дело? С развалом Советского Союза пострадали все, особенно такие малые народности, как мы – корейцы. Мы никому не нужны, ни в Казахстане, ни на Украине, ни в Узбекистане, ни в России, ни в Корее. Кому же мы нужны? Кто мы? Если кроме русского я не знаю никакого другого языка, кто же тогда я? Есть ли такой уголок на Земле, где человека не унижали бы за разрез глаз? Америка? Нет, я туда не хочу. Раньше хотела, теперь нет. Там тоже грабят и убивают, как здесь. На историческую родину – Корею? И туда не хочу. Я там однажды была, когда челночила, летала за товаром. Там женщина, все равно, что половая тряпка, с ней не считаются, она из низшей ступени общества. И ещё, в Корее надо постоянно кланяться, - начальству, мужу, друзьям мужа, друзьям начальника и так далее, и так далее. Там никого на три буквы не пошлешь. Такое мне не по нутру. А тут я на день сотни раз посылаю. Приходится. Разный контингент покупателей попадается. Глядишь, назавтра тот тип, которого посылала, уже вежливо с тобой заговаривает. А вообще базар – маленькое зеркало страны. Здесь всё как на ладони. И политика, и власть, и культура, и деньги, и всё что угодно. Разный люд перед твоими глазами проходит. Потенциального покупателя вижу на расстоянии. Есть постоянные покупатели, а есть такие, что подолгу стоят и разглядывают тебя, не поймешь, чего он хочет. Подходят и бомжи, просят на закуску, они в большинстве вежливые. Я даю, мне их жалко. Я ведь сама в каком-то смысле «бомж». 

Тут подходит покупатель, мужчина, среднего возраста, называет женщину по имени – Тамара – и просит положить ему морковный и рыбный салаты и между делом рассказывает, что вечером к нему придут старые друзья. Тамара накладывает в пакеты больше положенного. Мужчина расплачивается, благодарит и уходит.

« Это Антон Григорьевич, - говорит Тамара, - постоянный клиент. На машине всегда приезжает. Уважаемый человек. Никогда сдачи не берёт.»
« А все салаты сама делаешь?» – спрашиваю.
« Конечно. Я у мамы научилась, а она, в свою очередь, - у своей мамы, то есть, у бабушки. Я как-то прочитала в газете, как один южнокорейский бизнесмен, что все салаты, которыми торгуют на рынках Москвы кореянки, вовсе не корейские салаты. Я этого бизнесмена хотела бы послать куда подальше! Знаток выискался! С ходу и с наскоку выпалил такое, даже не подумав. Ни черта он не понимает! Что значит, не корейские? Конечно, таких салатов, которые делаем мы – в самой Корее нет. Их там быть не могло. Что говорить, если в Корею морковку стали завозить недавно. Салаты, которыми мы торгуем на рынках – это приобретение корейцев СССР. Мои предки, например, перебрались в Россию ещё при царе Александре II. В большинстве своём те наши соотечественники были бедные. В голодные годы, неурожае, они выживали на одной картошке, каких-то кореньях, травах, умудрялись из них делать всякие салаты, придавали им разнообразие, украшали ими стол во время торжеств. Вот что случилось. Взять, например, морскую капусту- ламинарию, её русские на Дальнем Востоке не замечали и просто выбрасывали, а корейцы варили из неё суп и делали несколько видов салатов. Так что тому бизнесмену я бы всё растолковала. Он там у себя в Сеуле «кайфует» от какого-то твендянтиге, а мы из сазана делаем такой салат, который ему и не снился».

Викентий Тен.
(опубликовано с сокращениями).
фото из сети